получается перестановкой фраза "Napoleon on oleon leon eon apoleon poleon", что в перводе с греческого дает "Наполеон, являясь львом среди людей, маршировал вперед, разрушая города"
крупиночки пыли, аккуратно собранные в ладонях. вполне себе и не пыль, а может звезды? стекло? * погода плачет, ветер с юга чайная чашка подруга.. долго. * а вы смотрите в объектив фотографа пямо или немного левее? * куклы * косочки мыслей разлетаются в мире вселенной разума. черте что * ........... *
Было потрясающе. На 53-ем этаже свистит ветер, с соседних зданий шум бряцающего железа, на темных лестницах освещенных фонариком постонно слышаться шумы, которые воображение делает похожими, то на шаги, то на шум строительного лифта, то на чей-то кашель. Это было прекрасно.)
ну не люблю я вискарь, не люблю, и водку в таких количествах. я вот в пруду купаться люблю ночью, и глинтвейн после. и обнявшись сидеть аки воробьи. и вообще, я бы лучше траву курила, нежели столько пить. смысл один и тот же, а отходняка никакого упорно сейчас написала вотки вместо фотки... я чудовище. все, в следующий раз только компот и шахматы
У кого-нибудь есть связи с милицией или кто-нибудь из родственников служит в Органах????!! Очень срочно надо связаться с милицией города Симферополя и найти одного человека!! СРОЧНО!!! Если кто чем может помочь, пишите!!!! Пожалуйста!!!
Срочно! Пропала моя сестра Мельник Ирина Владимировна (23 года) с маленьким сыном Беляевым Ильёй Андреевичем.(4 года) на момент исчезновения она находилась в Молдове город Бендеры.
всё что известно, так это то что она сказала подруге что боится Бендер и билет купит при самом отъезде. Бабушке сказала , что уедет в Семфирополь. назвала адрес и дом. но такого адресса там не существует. в 18.00 она уехала с вокзала. больше никто ничего не знает.
фото с дачи-деревни, необработанные большей частью, неразобранные, кучей. зато веселые, солнечные, жизнерадостные... да.. завидуйте все, у кого не было отпусков
дачное... один из жителей нашего участка, лдениво выползший из-под гозонокосилки, пойманный в ведро, зафотканый в разных ракурсах, и отпущенный в канаву
Афганская деревня Сараб: откройте дверь в дом Ислама Бега, и густой дым опиума вырвется на холодный горный воздух, словно пар из бани. Сейчас только 8 утра, но семья из шести человек – включая годовалого мальчика – уже собралась вокруг опиумной трубки. читать дальше 65-летний Бег вдыхает и выдыхает клубы дыма. Он передает трубку жене. Та передает ее дочери. Дочь вдувает опиумный дым в ротик ребенка. Ребенок закатывает глазки. Их лица худы, волосы спутаны. От них воняет. В десятках горных селений этого отдаленного уголка Афганистана пристрастие к опиуму стало настолько сильным, что целые семьи – от младенцев до стариков – превратились в наркоманов. Эта склонность к наркотикам переходит из дома в дом, поражая целые сообщества, отрезанные от мира ледниковыми реками. Сейчас, по меньшей мере, половина населения Сараба (которое составляет 1 850 человек) являются наркоманами.
Житель деревни Сараб, опийный наркоман Ислам Бег (в центре) нагревает несколько грамм опиума во время утренней «процедуры» курения. Снимок сделан в провинции Бадахшан в Афганистане 13 июля. «У меня нет жизни. У меня вообще ничего нет. Все потрачено на опиум», - говорит Бег, чья родные также являются наркоманами.
Утреннее солнце заливает деревню Сараб, расположенную в узкой речной долине примерно в 2,5 км над уровнем моря, в афганской провинции Бадахшан. В десятках горных селений этого отдаленного уголка Афганистана пристрастие к опиуму стало настолько сильным, что целые семьи – от младенцев до стариков – превратились в наркоманов.
Жители деревни Сараб идут по грязной дорожке из одной части деревни в другую. Снимок сделан в афганской провинции Бадахшан, 12 июля. Расположение на высоте 2,5 кмнад уровнем моря, а также тот факт, что это последняя деревня вверх по речной долине, делают путешествие по грязным дорогам к докторам довольно затрудненным. «Опиум – наш доктор», - говорит житель деревни, использующий опиум для облегчения боли.
Житель деревни Сараб, опийный наркоман Ислам Бег говорит о своих условиях жизни, после утреннего курения опиума, Снимок сделан в провинции Бадахшан, 13 июля.
Жительница деревни Сараб, Ян Бегум делает перерыв между курением опиума у себя дома в афганской провинции Бадахшан. «Я курю опиум вот уже 18 лет», - говорит Бегум, которая послала своего 14-летнего сына работать на наркодиллеров, чтобы семья могла платить за наркотики.
Житель деревни Сараб, опийный наркоман Ислам Бег убирает остатки опиума после утреннего курения.
Жительница деревни Сараб, наркоманка Ян Бегум курит опиум. «Курение помогает от моей астмы», - говорит Бегум, у которой нет ни денег, ни транспорта, чтобы поехать к доктору.
Женщины семьи Ислама Бега вместе курят опиум. Снимок сделан в деревне Сараб, провинция Бадахшан, Афганистан 13 июля.
Житель деревни Сараб, опийный наркоман Ислам Бег (в центре) предлагает трубку с опиумом своему внуку во время утреннего курения.
Жительница деревни Сараб Раихан успокаивает годовалого сына после утренней церемонии курения опиума с остальными членами семьи в афганской провинции Бадахшан. Раихан пристрастилась к опиуму во время беременности, сделав сына наркоманом с рождения. «Когда он родился, он плакал днями и ночами. Но когда она дует на него дымом от опиума, он засыпает», - говорит отец Раихан Ислам Бег.
Немного сгоревшего опиума разбросано по металлическому подносу со свечкой и спичками, которые Ян Бегум из деревни Сараб использует для подогрева наркотика.
Жительница деревни Сараб, Раихан (справа) чистит печь, пока ее мать и дети наблюдают за ней после утреннего курения опиума всей семьей. «Я не завтракала. Я могу смириться с голодом, но без опиума я не могу», - говорит Раихан.
Житель деревни Сараб, опийный наркоман Ислам Бег обувается, чтобы пойти работать на картофельное поле после утреннего курения опиума в провинции Бадахшан, Афгнистан. «Я продал свою землю. И теперь работаю на ней. Я продал своих кур и коров», - говорит Бег, чья семья также зависима от опиума.
Презервативы для всей страны производились в Баковке, неподалеку от Переделкина. Писатели, имеющие там дачи, не раз поднимали вопрос, не является ли производство вредным. Резина все-таки. Баковский завод резиновых изделий был открыт в 1936 году, он выпускал два изделия - противогазы (изделие №1) и презервативы (изделие №2). Эвфемизм "изделие номер два" прижился и, кажется, употребляется до сих пор. Во время хрущевской оттепели стали бороться с уравниловкой и началось производство презервативов трех разных размеров. В аптеках всегда были очереди, и многие мужчины ужасно стеснялись при всех называть свой размер, как того строго требовали аптекарши. Женщин не было принято посылать за презервативами, это была прерогатива партнеров. Считалось, что если барышня покупает презики сама, значит она блядь. На такую девицу очередь смотрела осуждающе. Могли и сказать что-нибудь вдогонку. У советских баб, проводящих время в очередях, был хронический недоеб (пьющие мужики ни на что не годились) и они завидовали всем, у кого с этим было все в порядке. Упаковка из двух штук стоила 4 копейки. Десятилетиями Баковский завод не менял ни дизайн упаковки, ни технологию производства. В 1981 году был принят новый ГОСТ на гондоны, и вместо размера стали указывать "тип" (А, Б, В) и "номер" (1, 2, 3). Тут мужчины уже окончательно запутались, брали, что есть (наступила эпоха дефицита, которая коснулась и этого товара). Для преодоления дефицита партия и правительство производство презервативов разместило на разных резиновых фабриках по всей стране. В перестройку появилась такая модификация, но она выпускалась в ограниченных количествах: А в начале 90-х годов Баковский завод акционировался, перенес производство презервативов во Вьетнам - оказалось дешевле, а сам переключился на другую продукцию.